Кухня. Вечер. Он и она пытаются приготовить ужин.

– Ты что здесь руки растопырила, как дура! Отойди!.. Принеси!…Подай!..
– Да, сейчас, не кричи, не видишь я занята… Сейчас подойду, сделаю.

Складывается ощущение, что его слова не задевают её. Нет, она не сдерживается, чтобы не стукнуть его по башке.

И не глотает подступившие к горлу слёзы. Она спокойна, как спокоен глухо-немой, на которого сзади движется автомобиль. Она не слышит. Не слышит ничего в его словах, что могло бы задеть её чувства. Всё, что происходит, – обычное дело. Он же не ломает двери, не бросается на неё с ножом, не угрожает удушить детей. А значит, всё нормально. Это обычная жизнь.

В этой паре толерантность к эмоциональному насилию достаточно высока. Женщина не то что «предпочитает не слышать» оскорбления мужа, она действительно не слышит их, не воспринимает их как нечто из ряда вон выходящее. Уровень того, что она способна вытерпеть, не заметив, –  очень высок. Она не слышит нападок мужа на детей: его шипение в сторону младшего, «наезды» в сторону старшего. Младший ещё обижается, в его глазах предательски нет- нет да и блеснут слёзы, а старший уже махнул рукой и принял «любовь-ненависть» отца за правду жизни – то, с чем ему придётся жить и что  ему никак не изменить.